Один из столпов психоанализа, Эрих Фромм, легко интерпретировал сказку про Красную Шапочку: это конфронтация юношеской и взрослой сексуальности.

Собственно "красная шапочка", предмет одежды - по его мнению, символ менструации. Бутылка у девочки - символ девственности, поэтому мама девочку предупреждает не уходить с тропинки в лес, где бутылка может разбиться.

Волк - озверелое мужское начало Два камня, которые охотник, освободивший девочку, кладет волку в живот, олицетворяют стерилизацию, наказание за нарушение сексуального табу.

Проблема в том, что сказка "Красная шапочка" - старинная (народная) французская сказка. Братья Гримм услышали ее, вместе с "Котом в сапогах", "Синей бородой" и другими сказками, от Жанетты Нассенфлюг, соседки и приятельницы.

Жанетта, в свою очередь, узнала ее от матери, которая принадлежала к семье французских гугенотов, эмигрировавших в Германию от религиозных преследований Людовика XIV. Семья Жанетты, однако, узнала эти сказки из книг Шарля Перро: в конце XVII века народные сказки были в моде среди французской аристократии.

Перро эти сказки сам, конечно, не выдумал. Он слышал их, вероятнее всего, от своей няни. Перро сильно изменил сказки, чтобы сделать их привлекательными для утонченных посетителей придворных салонов.

Так или иначе, фольклорист Роберт Дарнтон, который много работал с архивами, приводит тексты "Красной Шапочки" в их первоначальном виде, в котором их рассказывали французские крестьяне. В этих текстах красной шапочки нет вообще (как предмета одежды). Нет и бутылки.

Что касается камней, положенных охотником в живот волка, то охотника там тоже нет. Волк девочку просто с удовольствием съедает, на чем сказка и заканчивается.

Что же интерпретировал Фромм? А вот и сам Robert Darnton. И тут тоже.  ¶ 8:45 PM