Продолжая пользоваться подставной фишкой изначально условного обозначения "немец", устами Гоголя Набоков сообщает нам эпизод о немце-ловеласе, который, чтобы завоевать сердце своей пассии, каждодневно плавал под ее балконом в пруду с двумя нарочито подготовленными лебедями, - предприятие, увенчавшееся успехом. "Вот вам пошлость в ее чистом виде, и вы поймете, что любые английские эпитеты не покрывают этого эпического рассказа о белокуром пловце и ласкаемых им лебедях".

- Это из "Набоков, писатель" Михаила Шульмана.

В главе про Чернышевского Набоков пишет:

Разбирая в 55 году какой-то журнал, он хвалит в нем статьи "Термометрическое состояние земли" и "Русские каменноугольные бассейны", решительно бракуя, как слишком специальную, ту единственную, которую хотелось бы прочесть: "Географическое распространение верблюда".

[выделено мной - вс]

в этом "единственную, которую хотелось бы прочесть" видно, насколько Набоков увлечен борьбой с пошлостью русских марксистов (вполне реальной). Увлечен до такой степени, что перестает видеть себя самого со стороны. Глава совершенно замечательная, конечно, но себя он не видит. Он цитирует Стеклова:

Аристократы становились грубыми хамами, - замечает по этому поводу Стеклов, - когда заговаривали с нисшими или о нисших по общественному положению".

при этом не желая видеть, что, объективно, он сам борется с великим хамом русского полуобразованного и пошлого марксизма теми же аристократическими методами, подтверждая, как это ни смешно, правоту Николая Гавриловича и Владимира Ильича :)

Восстание масс, которое Ортега-и-Гассет заметил только в 30-х годах ХХ века, началось, конечно, гораздо раньше, с приходом разночинной образованщины и пошлости. Пошлые взгляды Чернышевского и Ленина были, по сути, реакцией на пошлость, их окружавшую. Что Набоков отчасти признает:

Чернышевский, будучи лишен малейшего понятия об истинной сущности искусства, видел его венец в искусстве условном, прилизанном (т. е. в антиискусстве), с которым и воевал, - поражая пустоту. При этом не следует забывать, что другой лагерь, лагерь "художников", - Дружинин с его педантизмом и дурного тона небесностью, Тургенев с его чересчур стройными видениями и злоупотреблением Италией, - часто давал врагу как раз ту вербную халву, которую легко было хаять.

Тут уместно вспомнить папу-Верховенского, «Merci» Кармазинова ...

В общем, глава изумительная, вплоть до цитаты из Маркса, переведенной стихами (в качестве развлечения).

Поражает серьезность этой операции. Борьба у Набокова - не на живот а на смерть - и с кем? С бедным несчастным поповским сыном. Конечно, обидно: такая была славная жизнь в России. А тут поповские дети пришли, все отняли, и воцарился Великий Хам. Бедный аристократ Набоков. Все это легко понять, особенно когда Россией правит в это время другой пошлый семинарист - довольно твердою рукою ...  ¶ 9:58 AM